Ты узнаешь его из тысячи: сегодня автору памятника Ярославу Мудрому исполнилось бы 90 лет

Скульптору Олегу Комову.

Памятник Ярославу Мудрому, который установлен в центре Богоявленской площади, стал настоящей визитной карточкой столицы Золотого кольца. Скульптура появилась в 1993 году, и сегодня город уже невозможно представить без монумента, посвященного великому князю.

16 июля исполняется 90 лет со дня рождения автора памятника — Олега Комова. Олег Константинович скончался 28 лет назад — в 1994 году, поэтому ЯРНОВОСТИ вспоминали творческой путь мастера вместе с его сыном.

Член-корреспондент Российской Академии Художеств, учредитель фонда развития и поддержки творческих инициатив имени Георгия Мотовилова и Олега Комова Илья Комов рассказал, как выглядела первоначальная версия скульптуры Ярослава Мудрого, почему модель памятника осталась без головы и при чем здесь «мужик с тортом».

— Конечно, ярославцев в первую очередь интересует сам памятник основателю города. Но к моменту, когда он появился, ваш отец был уже именитым скульптором. А с чего начиналась его карьера? 

— Чтобы не утомлять деталями, скажу, что он постоянно экспериментировал. И ему, единственному из курса, на дипломе еле натянули четверку за «безыдейность» и «порнографию». Дело в том, что все тогда, в 1950-е годы, в дипломах лепили Ленина, рабочих, солдат. А отец решил сделать то, что его трогает, — композицию «Юность»: парень с девушкой, он — рабочий паренек комсомольского вида в футболке, она в юбке ниже колен, держит какую-то веточку. Ничего такого. В результате скульптуры тех отличников никто не знает, а эту работу, единственную из всех, сразу взяли на выставку, и теперь она стоит в музее.

Потом, в 26 лет, в 1958 году, он слепил свое знаменитое «Стекло». Эта композиция стоит сейчас при входе в залы Третьяковской галереи на Крымском валу. Он сделал вещь, которая стала символом эпохи. Эту композицию знали все. Если литературным символом Оттепели был «Один день Ивана Денисовича» Солженицына, то в искусстве это была скульптура Олега Комова «Стекло». В собрании Третьяковской галереи порядка 20 его работ, в постоянной экспозиции еще стоит его композиция «Мальчик с собакой». И она тоже есть во всех учебниках истории искусства — лирический образ, определивший облик эпохи. 

Олег Комов, «Стекло», Государственная Третьяковская галерея.

Помните фильм Марлена Хуциева «Мне 20 лет»? Там есть эпизод, где герои приходят на выставку в Манеж, и действие происходит вокруг этой скульптуры «Стекло», ее обсуждают. И там спрашивают: какая картина вам понравилась? «А мне понравилась не картина, а скульптура Олега Комова». Я этот фильм специально показывал дочке, чтобы она узнала, какая молодость была у ее бабушек-дедушек.

Потом у отца было много работ, которые становились событиями. Но до 1972 года он выступал только как скульптор-станковист (то есть автор так называемой станковой скульптуры — рассчитанной на восприятие с близкого расстояния, прим. ЯРНОВОСТИ). 

— Он всегда знал, что будет заниматься скульптурой? 

— Надо сказать, что у него было перепутье после института — быть скульптором или антропологом. Он сильно дружил со знаменитым антропологом Герасимовым и принимал участие в реконструкции облика Ивана Грозного в Кремле. Он рассказывал, как они работали со скелетом Ивана Грозного, пили рядом чай. Потом он как-то в метро забыл сумку с двумя черепами, и очень боялся, что за ним придут, поскольку времена были суровые. И Герасимов считал его любимым учеником, очень рассчитывал, что именно отец продолжит его дело. Но он решил, что должен быть скульптором. 

Олег Комов работает над памятником Зое Космодемьянской.

— Михаил Герасимов — известный автор методики восстановления внешнего облика человека на основе скелетных остатков, так называемого «Метода Герасимова». Внешность Ярослава Мудрого была воссоздана тоже благодаря ему. Ваш отец пользовался наработками антрополога? 

— Да, в этом и уникальность памятника. Что касается Ярослава Мудрого, то в реконструкции Герасимова — это уже старичок, а в скульптуре Комова — человек в полном расцвете сил. Любой реконструктор может корректировать образ. Закономерности известны, как лицо изменяется с возрастом. Поэтому памятник на Богоявленской площади абсолютно конкретен, это портрет Ярослава Мудрого.

— Известно, что Олег Комов много работал в Переславле-Залесском. Почему выбор пал именно на этот город?

— Потому что этот город во многом сформировал отца как скульптора. И потом (забегу немного вперед) — меня как живописца. Там находится Дом творчества скульпторов имени Кардовского Союза художников России. И тем художникам, у которых были проблемы с мастерскими, государство давало возможность два месяца поработать с моделью, с материалами в довольно хороших условиях. В то время это был деревянный дом с удобствами во дворе. Но была творческая атмосфера. Скульпторы из Москвы, Петербурга, Еревана и Хабаровска могли бок о бок два месяца работать — это уникальная ситуация.

Открытие памятника Александру Суворову в Москве (17 февраля 1982 года).

Отец много сделал там вещей. Композиции «Суворов», «Александр Невский», много работ в мраморе, которые в музеях сейчас. Там же работали его друзья — Виктор Попков, Иван Чуйков, ставшие впоследствии признанными классиками русского искусства ХХ века.

Интересно, что отец в советское время как-то сумел избежать политических заказов. Он не делал Ленина, каких-то работ «Вперед, к коммунизму!». Он всегда изображал исторических деятелей, композиторов, поэтов, писателей.

— Говорите, не брал политические заказы… А как появился памятник президенту Сирии Хафезу Асаду?

— Это было в конце… Я имею в виду, скорее, не политические, а идеологические работы. И я прекрасно помню, как все случилось. 

К началу 1980-х отец был уже признанным скульптором, его очень рано выбрали академиком в Академию Художеств. Памятников было уже к тому времени много сделано. Плюс его бэкграунд со «Стеклом», с 1960-ми годами. Да, еще он встречался с Генри Муром (выдающийся  британский скульптор ХХ века, абстракционист — прим. ЯРНОВОСТИ). И у него было много авангардных вещей. При определенных обстоятельствах он мог бы стать авангардистом. Его друзья Эрнст Неизвестный, Олег Целков уехали за границу. При этом они сохраняли хорошие отношения. 

С Асадом интересная история. Отцу предложили поучаствовать в конкурсе. Президент Сирии захотел очередной памятник. По приглашению отец приехал к нему в Дамаск. Его конкурентами были американский и польский скульпторы. Американец сделал что-то абстрактное, поляк — что-то концептуальное, а отец просто слепил его портрет, как в Суриковском институте. Этот бюст сейчас у меня в мастерской стоит. И Асад сказал: «Я хочу такой».

Олег Комов у памятника Хафезу Асаду.

И если мне очень нравится портрет, который он сделал с натуры, то Асаду, скорее всего, пришелся по душе реализм работы. Образ там очень суровый. Отец говорил: я делал портрет умного диктатора. Когда я смотрю на эту работу, то вспоминаю портреты римских пап работы Веласкеса. Получился психологический образ. Этот памятник поставили у библиотеки в Дамаске.

Памятник Хафезу Асаду в Дамаске.

Потом сирийские художники говорили, что Асад прислал за памятник огромный гонорар в фунтах, но отцу в Москве заплатили стандартную зарплату. 

Был еще один примечательный случай, касающийся гонорара. Это произошло уже в постсоветское время. Был спонсор, который выделил средства на зарубежный памятник. Все под честное слово, все на доверии. Поэтому отцу до последнего момента было как-то неудобно спросить про деньги. И уже когда памятник стоял, и они летели обратно, отец его спросил о гонораре. На что тот ответил: Олег Константинович, ты — известный художник, академик, ты звезда, у тебя и так все есть, зачем тебе еще что-то?

— Но хоть с Ярославом Мудрым не обидели?

— Нет, не обидели. С Ярославом Мудрым как раз было хорошее признание. Вообще, о Ярославле и об этой работе в нашей семье самые теплые воспоминания и впечатления. 

Президент России Борис Ельцин открывает памятник Ярославу Мудрому, 1993 год.

— Существует две версии памятника Ярославу Мудрому. На Богоявленской площади стоит вторая, а что случилось с первой? 

— Первый вариант этого памятника был связан с легендой о том, что город был основан на месте, где Ярослав сразил медведя. Он стоит у меня сейчас в мастерской. Красивая вещь, в ней Ярослав Мудрый убивает медведя. Но потом отец подумал, что это как-то жестоко, и Ярослав Мудрый дорог нам не тем, что он кого-то убил, а тем, что он основал город. И отец решил, что лучшей композицией станет Ярослав с условной моделью города. 

Первый вариант памятника Ярославу Мудрому.

Отец очень любил историю, очень хорошо ее знал. Ему были важны все детали. Поэтому Ярослав Мудрый — это не какой-то собирательный образ, а это портрет конкретного человека. И он изучал, как изображали Ярослава на иконах, в каких-то других источниках. Как изображали основателей городов, монастырей, чего-либо. Я очень люблю иконы Соловецких чудотворцев. Основатели монастыря тоже держат в руках макет монастыря, и это очень ясно и красиво. Но делать в скульптуре слишком много деталей — разрушать ее силуэт. Скульптура должна быль знаком, не дробиться на детали. Поэтому он макет сделал предельно лаконичным, в виде башни кремля. Я считаю это образное решение исключительно удачным — емким, легко читаемым.

— Правда, что сдача памятника комиссии чуть не сорвалась? Говорят, голову Ярослава потеряли…

— Это интересная история. Нужно было везти утверждать в Ярославль рабочую модель. По размеру она чуть больше величины человеческого роста. Приехала машина, и надо было грузить. А рабочая модель выполняется в гипсе и разбирается, как конструктор. Отдельно ноги, отдельно меч, руки, туловище, макет и голова. 

А так как голова — самое ценное, отец решил везти ее в руках. Упаковал в пакет — и поехали. Приехали в Ярославль, оказалось, что головы нет. И он вспоминает, что перед выездом кто-то ему позвонил, и он оставил, наверное, у телефона пакет с головой. Что делать? Завтра комиссия, Патриарх. И отец позвонил ярославцу Игорю Трейвусу, он тогда был молодым скульптором, и говорит: «Зевс, выручай!». У него было прозвище Зевс — за кудрявую бороду. 

Они вдвоем сделали каркас, отец за ночь, как в молодые годы, вылепил голову, и они ее вставили в скульптуру. И комиссии, и Патриарху Алексию все очень понравилось. А потом он вернулся домой и нашел пакет с головой. И вот я не знаю, какая голова стоит сейчас в мэрии Ярославля, первая или вторая. Но одна из голов Ярослава Мудрого — как раз из той ночной истории. Хочу сказать, что я тут папой горжусь. Ведь это не каждому дано — в таком возрасте после длинной дороги, видимо, в немалом стрессе, за ночь сделать такую работу!

— «Мужик с тортом»… Уверены, что так памятник стали называть еще при жизни Олега Константиновича. Он знал об этом? Не обижался?

— Я не знаю. Про «торт» я и сам узнал не так давно. У нас вообще любят давать всякие прозвища. У Георгия Мотовилова была замечательная скульптура «Балерина» в Москве на Тверской. И не скульптуру, а здание, крышу которого она украшала, стали называть «Дом под юбкой». И ты никогда не знаешь, что кому в голову придет. С тортом так с тортом. И Зосима и Савватий Соловецкие тоже, выходит, с тортом стоят — с роскошным!

Зосима и Савватий Соловецкие. Икона.

Отец славился необычайным чувством юмора, за который его одни обожали, а другие... Ненавидели! Его ученики, сами ставшие крупными скульпторами, сейчас предвкушают вечер его памяти в Академии как веселое, наполненное юмором и смехом событие. Потому что невозможно не вспомнить его шутки, розыгрыши, остроумные прозвища.

Незадолго до смерти отец сказал мне, что только сейчас у него появились нормальные условия для работы. Это уже 1990-е годы было, после Ярослава Мудрого. Все есть, чтобы работать, а сил и здоровья не хватает. Но между тем, когда его не стало, у него в мастерской было четыре памятника в работе. Это Андрей Рублев для Владимира, (он был готов, и его быстро поставили). Незадолго до смерти он поставил памятник адмиралу Путятину в Японии. Рахманинов для Страстного бульвара в Москве.  И был еще памятник павшим в Финляндии в Суомуссалми…

Олег Комов работает над моделью памятника Александру Пушкину и Наталье Гончаровой.

И до сих пор стоит в мастерской памятник Пушкину и Гончаровой 1991 года, предназначавшийся для Калуги или для имения Гончаровых Полотняный Завод. Реализация этого проекта — наш с братом сыновний долг.

Источники фотографий:

1. Туристско-информационный центр города Ярославля .

2. «Хитровский хронограф» .

3. Фонд развития и поддержки творческих инициатив имени Г.И. Мотовилова и О.К. Комова .