По поводу аварии в Подмосковье. Yedem das Seine

Бывают такие трагические происшествия, к сожалению, нередкие, обычные, в которых вдруг, как в зеркале, отражается вся жизнь. И людей, и всей страны целиком.
И тогда возникает чувство растерянности, осознание полного бессилия от невозможности выразить словами собственные ощущения.
Проблема не в недостатке слов. Проблема в их беспомощности. Как бы хорошо вы ни владели родной речью, вы внезапно чувствуете, что знаете eё недостаточно.
Что, вместо великой выразительности русского литературного языка, вам на ум, против всякой воли, приходят совершенно другие слова и их производные. Те, которые не принято употреблять публично.
Но даже эти выражения выглядят как-то блекло и пресно. И, будучи громко сказанными в уме, про себя, не дают желаемого удовлетворения.
И тогда опускаются руки.

А речь здесь идёт о том, как однажды, уже два года тому, на подмосковной станции Поварово, в 2019 году, 15-летний школьник в наушниках переходил железнодорожные пути по наземному переходу и не заметил приближающуюся электричку «Тверь — Москва». При столкновении с поездом подросток погиб.

Когда-то, в далёком детстве, под Ленинградом, на станции Белоостров, я увидел грузовую машину, угодившую на переезде под электричку, шедшую из города в сторону Зеленогорска на полном ходу.

Правильнее было бы сказать, что я увидел не машину, а то, что от неё осталось. Это был хлебный фургон. Но об этом можно было догадаться только по тому, что вокруг места аварии десятками валялись свежие батоны и буханки.
Сама машина не подлежала идентификации. Это был кусок перекрученого железа, металлолом, лежавший в кювете рядом с железнодорожным полотном бесформенной грудой.
Водитель, разумеется, погиб на месте.

Электричка равнодушно стояла в нескольких сотнях метров от места аварии, пассажиров в ней уже не было, рядом суетились путейцы и скучали несколько милиционеров, охранявших место происшествия.
Разумеется, нам, мальчишкам было всё это ужасно интересно. И мы вприпрыжку помчались на велосипедах посмотреть на поезд, ожидая увидеть такую же жуткую картину, как та, что мы лицезрели на переезде.
До сих пор, хотя прошло уже много десятилетий, я помню своё изумление.

Головной вагон выглядел, как новенький. Целыми были даже большие круглые фары, которыми он таращился на нас с жутковатой невозмутимостью, как великан-людоед на несмышлёных детей.
На его тупой, будто отрубленной топором, «физиономии», не было видно ни единой царапины. Казалось, он даже не заметил, что произошло с несчастным автомобилем, который, на свою беду, недавно «подвернулся ему под руку».

Физики я тогда не знал и потому не понимал, что такое кинетическая энергия поезда, весом в несколько сотен тонн, идущего со скоростью 60-70 км/час.
Но практическое, наглядное проявление этой энергии было прямо перед моими глазами, и оно потрясало своей мощью.

Видимо, после этого короткого рассказа уже не стоит говорить о том, чем для ребёнка со станции Поварово и сбившей его электрички закончилось их взаимное столкновение. Об этом не хочется даже думать.

Скорее всего, то, что осталось от подростка, просто собирали по кускам и оттирали от поезда.
Ещё меньше хочется думать о чувствах его матери, когда она узнала о случившемся, и, не дай Бог, увидела.
Это едва ли можно передать словами.

Впрочем, словами трудно передать не только это.

Любой человек, знакомый с литературным или журналистским трудом, знает, что есть ситуации, когда язык оказывается беспомощным перед ужасающей реальностью.

Помню свои чувства, когда уже вполне взрослым человеком в несуществующей ныне ГДР увидел на воротах нацистского лагеря в Бухенвальде аккуратные, холодные железные буквы  Jedem das Seine  — Каждому своё.

И долгие годы после этого пытался выразить свои чувства на бумаге. И не мог.
Почти то же самое испытываю по сей день, когда вижу фотографию ворот освобождённого Освенцима, украшенных с неслыханным цинизмом «товарищеским напутствием» «хозяев мира» входящим сюда на смерть унтерменшам  «Arbeit macht frei»  — Работа освобождает.
Фашизм дал миру достаточно примеров такого порядка.
Чего стоят, например, известные «платёжные распоряжения», с немецкой педантичностью отсылавшиеся комендатурой Освенцима-Аушвица семьям убитых в лагере с требованием оплатить расходы лагерной администрации по приведению приговора в исполнение.

Ведь верёвка, мыло, пуля и труд палача стоят денег! Платите, если не хотите сюда сами!
И платили.
Однако, вернёмся к аварии в Подмосковье.

Вот что пишет об этом одно из многих изданий, очевидно немало потрясённых случившимся:

«Росгосстрах» потребовал от семьи школьника, которого насмерть сбила электричка в Подмосковье, около 400 тыс. руб. за повреждения, которые поезд получил в аварии. Об этом сообщает телеканал «Дождь» (признан иноагентом в России) со ссылкой на досудебную претензию «Росгосстраха».
В сентябре 2021 года мать погибшего получила письмо от «Росгосстраха». В нем говорилось, что авария повредила поезд, и страховая компания была вынуждена выплатить РЖД сумму ущерба — 400 972 рубля.

Как сообщил «Росгосстрах», в аварии был виноват школьник, который нарушил правила безопасности. С 14 лет подростки сами несут ответственность за причиненный вред, а значит, указал страховщик, у законных представителей погибшего возникли обязательства перед компанией. «Росгосстрах» потребовал от матери погибшего 400 972, 37 рублей. Страховщик пригрозил, что если дело дойдет до суда, сумма претензий может вырасти на 25%, а если родные подростка откажутся платить, суд может отобрать у них имущество.
https://www.rbc.ru/society/29/10/2021/617b45ca9a7947b9fd82a23b

Мать погибшего выплатила требуемую сумму в досудебном порядке.

И вновь, как много лет назад, перед входом на территорию Бухенвальда, у меня не хватает слов. И не хватает воздуха, чтобы набрать его полной грудью и выкрикнуть…

Но что выкрикнуть?

Возможно, кто-то, читающий этот материал, найдёт эти слова. И тем обессмертит своё имя, как новый великий мастер русского языка.

Мне же вместо этих безуспешных поисков, хочется лишь в очередной раз вспомнить путеводный лозунг наших дней:

И снова почувствовать, как правильные, но полностью беспомощные слова застревают в горле.

А других слов по-прежнему, нет.

Ехидный douglas.
➡ Источник:  https://publizist.ru/blogs/111926/41171/jedem-das