Расстреливали людей со всей страны. Репортаж из деревни, ставшей могилой для «врагов народа»

Как живет глубинка, где уничтожали неугодных власти

Сейчас деревня живет своей жизнью, но почти столетие назад там творились страшные вещи

Фото: Кирилл Поверинов

Вряд ли в России есть человек, ни разу не слышавший выражения «Большой террор». Термин описывает сталинские репрессии 1937–1938 годов в СССР. Именно в это время в стране сотни тысяч человек были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Не всегда в общей могиле были похоронены убийцы, маньяки или насильники. Чаще — заключенные по политическим статьям, чьи судьбы перемолол безжалостный маховик системы.

Ярославцев расстреливали в лесу у деревни Селифонтово. Тела сваливали в общую траншею. В Ярославском районе во времена «ежовщины» пролилась кровь 187 политзаключенных. Всех реабилитировали через пару десятков лет. Посмертно. Тогда же разрыли братскую могилу.

«Ежовщиной» называли период во внутренней политике СССР, когда репрессии стали более интенсивными и массовыми. Это явление связывают с тем, что в 1936 году главой НКВД СССР стал Николай Ежов, верный соратник Иосифа Сталина. Его до сих пор считают одним из главных организаторов массовых репрессий. По приказам Ежова за два года были арестованы соотни тысяч человек. Закончил нарком трагично — в 1939 году его арестовали по подозрению в шпионаже и подготовке к государственному перевороту. В 1940 году расстреляли.

В этом материале рассказываем, как сейчас живет место, где в 1938 году оборвались жизни ни в чём не повинных людей.

Массовый расстрел проводили в лесу

Фото: Кирилл Поверинов

3 октября 1938 года по проселочной дороге Селифонтово проехали несколько автозаков. Грузовики, наполненные людьми, двигались в сторону леса, неподалеку от выезда из деревни. Завидевшие это женщины пугливо отворачивались и наказывали детям не соваться в чащу. Сами ребятишки с интересом оглядывали большие машины, но подходить близко не решались. Вслух местные не произносили, но знали: на казнь везут «врагов народа».

Лес за деревней под Ярославлем стал расстрельным полигоном для осужденных по политическим статьям

Фото: Кирилл Поверинов

В грузовиках ждали своей участи 187 человек. Это были жители Ярославской, Ивановской, Костромской областей. Бывшие чиновники, руководители крупных предприятий, простые работяги и клерки. В обычной жизни они даже не были знакомы. Но всем им было суждено лежать бок о бок в общей безымянной могиле.

Когда один из автозаков проезжал мимо компании галдящих детей, мальчишке под ноги оттуда упала записка. Ребенок, не долго думая, схватил ее и убрал в карман. Дома показал клочок бумаги матери и получил оплеуху.

— Один из арестованных бросил записку, мальчик поднял ее, принес маме. А мама сожгла, даже читать не стала. Она его отругала и сказала: «Нас теперь всех тоже расстреляют». Они так и не узнали, что там было написано, — рассказала 47-летняя Юлия, продавец местного магазина в Селифонтове. Эту историю она услышала полвека спустя, в середине нулевых, от того самого мальчишки. Тогда он был уже глубоким стариком, а пару лет назад скончался.

Арестованных советских граждан везли по дороге в сторону выезда из деревни

Фото: Кирилл Поверинов

Жители деревни слышали автоматные очереди на протяжении четырех дней 1938-го: 3, 4, 5 и 6 октября. Затем люди в форме собрались и уехали восвояси, оставив после себя в воздухе едкий запах химии.

— Мой папа помнил об этом, но его уже нет. Рассказывал, что там всё было пересыпано хлоркой, или известью, чтобы ничего не оставалось. Запах убрать, и чтобы тела разложились. Оттуда, ведь, никого не увозили, — рассказала коренная жительница Селифонтова 60-ти лет.

Участок в лесу в 700 метрах от дороги еще долго обходили стороной. О произошедшем напоминали лишь небольшие земляные холмы, под которыми были погребены почти две сотни человек.

Хоть 1937–1938 годы считаются самыми кровопролитными в эпоху сталинских репрессий, на них массовые обвинения в «антигосударственной деятельности» не заканчивались. Преследования продолжались до самой смерти Сталина. Хотя и после его кончины людей арестовывали по подозрению в политических преступлениях.

Иосиф Сталин (настоящая фамилия — Джугашвили) умер 5 марта 1953 года от кровоизлияния в мозг в возрасте 74 лет.

За теми, кого признавали изменниками родины, врагами народа или вредителями, в ночи приезжали черные воронки — автомобили для перевозки арестантов. Люди опасались за свои жизни. Ведь,чтобы попасть под гнет репрессивной машины, не обязательно быть в чём-то виноватым. Достаточно было доноса от недоброжелателей или невыполнения плана на работе.

Только в годы Большого террора к смертной казни приговорили 1660 жителей Ярославской области.

Люди долгое время боялись даже обсуждать вслух происходящее в стране. Тема репрессий перестала быть запретной лишь во времена хрущевской оттепели. Именно тогда власти стали пересматривать дела и признавать многих из тех, кто был приговорен к смертельной казни или сослан в трудовые лагеря — незаконно осужденными.

Были реабилитированы и те, кто много лет покоился в общей могиле под Ярославлем. В те времена посмертное оправдание осужденного было важно: жены и дети «врагов народа», если им везло выжить, превращались в отшельников для общества, с ними боялись общаться, опасались принимать на работу. А документ, подтверждающий, что член их семьи был казнен по ложному обвинению, дарил им шанс на новую жизнь.

— По данным Министерства безопасности, выделяются два больших этапа такого рода деятельности. Первый пришелся на период правления Хрущева. Тогда ярославское управление КГБ пересмотрело 4076 дел, по которым органы суда и прокуратуры признали незаконно осужденными 5466 человек. Этот период затормозился во времена правления Брежнева. Второй этап начался с 1989 года и был интенсивнее первого. Количество дел было выше, реабилитированных — больше. Свыше 7000 человек, — рассказал историк Денис Тумаков.

При этом реабилитировали не всех. Амнистия не касалась осужденных за военный коллаборационизм с нацистами в период Великой Отечественной войны. Когда данные о терроре были рассекречены, журналисты рассказали, кого коснулись репрессии.

— В годы Сталинского большого террора репрессии затрагивали практически все слои, группы населения области. К высшей мере наказания через расстрел были приговорены 423 рабочих, 246 крестьян, 256 служащих учреждений и организаций, 166 директоров. И других руководящих работников промышленной сферы. Также 65 партийно-советских работников различного ранга, 7 сотрудников суда и прокуратуры, 40 профессоров, преподавателей различных учебных заведений области, — перечислиил Денис Тумаков. — Репрессии затронули и представителей духовенства.

Репрессии в годы Большого террора затронули многие семьи

Фото: Кирилл Поверинов

Именно во второй этап реабилитации — начале девяностых — появилось ярославское отделение историко-просветительского правозащитного и благотворительного общества «Мемориал» (признан в РФ иностранным агентом в 2014 году и ликвидирован по решению суда). Его представители занимались сбором данных о репрессированных жителях региона и искали безымянные могилы. К тому моменту со времен казни в Селифонтово прошло полвека.

— В 89-ом году начали привлекать членов областной комиссии, которая была создана, затем уже позже подключены были органы госбезопасности. В районе деревни Селефонтово в лесном массиве было установлено место захоронения. Найти его удалось благодаря свидетельским воспоминаниям. Наибольший эффект нам дал рассказ Николая Алексеевича Большакова, а он получил эти сведения от своего отца. Отца, конечно, к тому времени уже не было в живых. Егерь, который проживал в соседней деревне, указал место захоронения, где были слышны выстрелы в течение этих четырех дней и когда-то были какие-то бугры. Детям тогда запрещали ходить в ту сторону даже по грибы, — рассказала Галина Жохова, руководитель отделения реабилитированных жертв политических репрессий при Городском Совете ветеранов войны и труда и соавтор нескольких томов книги «Не предать забвению: Книга Памяти жертв политических репрессий, связанных судьбами с Ярославской областью».

Тела людей годами лежали под землей в лесу

Фото: Кирилл Поверинов

Когда удалось отыскать точное место, туда съехались эксперты и активисты. Стали копать. Рассказ егеря подтвердился, когда в земле показались останки и клочки одежды. Среди вещей, пролежавших в земле 50 лет, была найдена женская туфелька. Специалисты смогли установить личности всех 187 человек, убитых в чаще леса.

— Были проведены необходимые экспертизы и конкретно было установлено, кому принадлежат эти вещи. Цепочка исследований помогла раскрыть, что за люди были там расстреляны в течение этих четырех дней. Тогда пришлось обратиться в архив органов госбезопасности, — рассказала Галина Жохова.

В 1992 году была собрана редакционная коллегия и начались работы над проектом памятника в Селифонтове. Профинансировали работы из областного бюджета. Уже в августе 1994 года мемориал был открыт. Одна из его главных деталей — 12 табличек с выгравированными на них фамилиями расстрелянных ярославцев. Памятник стал одним из первых в России мемориалов жертвам политических репрессий, который возвели прямо на месте захоронения.

Сайт «Яркипедия» приводит расстрельный список полигона под Ярославлем, опираясь на данные книги «Не предать забвению. Книга памяти жертв политических репрессий. Тт. 1–2». Вот, как он выглядит:

Расстрельный полигон в Селифонтове — единственный официально зафиксированный в Ярославской области. Жители региона говорили и о других местах, где якобы казнили репрессированных. Некоторые утверждали, что как минимум еще одна могила политзаключенных находится на территории Нефтеперегонного завода. Но официальных подтверждений этому не нашлось.

— В народе ходили слухи, называли несколько мест захоронений. Якобы расстрелов. Были разговоры о том, что во время работ на НПЗ нашли якобы целую траншею костей. В районе Туношны, Климосвские карьеры. Поступали письма и рассказы, якобы, там-то, там-то были. И наша комиссия занималась раскопками по этим письмам и направлениям, но нигде достоверно нам не удалось раскопать и найти непосредственно место захоронения. Копали даже с привлечением почвоведов из сельхозакадемии. Но в Селифонтово было установлено единственное место захоронения. Но полигонов было несколько. Но в архивах не сохранились данные о том, что, мол, машина поехала туда-то. Почему? Очень просто. Потому что документы шоферам, которые выдавались, путевые листы, они не являются секретными. Их, естественно, уничтожили. А те, кто расстреливал, у нас даже есть акт расстрела, в одном из томов книги памяти опубликован. Там было подписано, кто расстреливал, список, акт расстрела. А вот где расстреляли, этих материалов в архивах, к сожалению, нет, — рассказала Галина Жохова. — Конечно, я не изучала каждый закуток архива госбезопасности, но во всяком случае они утверждают, что те документы являлись не очень секретными. И даже если были секретными, их бы уничтожили.

Жителей региона, заставших расстрелы, уже не осталось в живых

Фото: Кирилл Поверинов

Эксперты уверены, что в будущем установить другие места захоронений, если они существуют, станет еще сложнее. Местность меняется, жители сел и деревень, заставшие те времена, умирают. А многие и при жизни не могли указать точное место, где по их словам были слышны выстрелы.

— Ну, а по последним данным, я могу сказать, что в Ярославской области было расстреляно более трех тысяч человек. Это расстрелы были и в Рыбинске, и не только на близлежащей к Ярославлю территории, — рассказала Галина Жохова.

В деревне есть указатели

Фото: Кирилл Поверинов

Небольшая деревенька Селифонтово расположена в 20 километрах от Ярославля. Зимой здесь немноголюдно — укрытые снегом деревянные дома тихо ждут весны. Местные говорят — большинство старожилов уже умерли, а дачники приезжают сюда лишь с наступлением тепла. Возможно, поэтому дворы большинства домов заметены.

Село встречает гостей кладбищем и небольшой разрушенной церковью. Местные утверждают, что ее восстанавливают, но «как-то медленно». Сам памятник жертвам политических репрессий расположен в другой стороне от въезда в Ярославль, примерно в 700 метрах от дороги.

Деревня начинается с кладбища

Фото: Кирилл Поверинов

Зимой за мемориалом не следят — дорога к нему и сам памятник завалены снегом

Фото: Кирилл Поверинов

Добраться до места массового расстрела зимой — задача не из легких. Заасфальтированная дорожка, по которой к памятнику можно пройти в теплое время года, заметена снегом. В целом, путь к нему выглядит как огромное снежное поле посреди леса.

Никакого намека на дорогу

Фото: Кирилл Поверинов

У нас ушло около 20 минут в одну сторону, чтобы его преодолеть. На самом деле, смысла приходить сюда зимой мало — желающие прочитать имена на памятных табличках не смогут этого сделать — плиты обледенели и утонули в сугробах.

Одну из плит удалось расчистить примерно наполовину

Фото: Кирилл Поверинов

Полные списки расстрелянных не получилось увидеть из-за снега

Фото: Кирилл Поверинов

Кажется, будто о мемориале вспоминают лишь в начале октября, во время траурных митингов, приуроченных к датам расстрела. Некоторые местные признаются, что к памятнику ни разу не ходили. О кровавом отпечатке в истории Селифонтова теперь мало кто помнит.

— Уже никого нет. Тут бабулька жила, которая всё это застала, но она в прошлом году умерла. Но она особо про это не рассказывала, если честно, — рассказала продавец местного магазина Юлия. Она приезжает на работу в Селифонтово из соседней деревни Прохоровское. — Знаете, я там даже ни разу не была. Живем рядом, у меня муж говорит: «Давай хоть летом на велосипедах съездим, просто посмотришь». Я только издалека этот памятник видела.

Другие селифонтовцы лишь отмахиваются, говорят: те, кто помнил приезд грузовиков с людьми, уже давно в могиле. В деревню сейчас приезжают те, кто помоложе.

Родители некоторых старожилов в детстве слышали выстрелы в 1938 году. Но не сильно распростронялись об этом во время семейных разговоров

Фото: Кирилл Поверинов

Некоторые не стремятся к мемориалу по другим соображениям — уж больно страшное место. Даже несуеверные люди говорят о тяжелой атмосфере, царящей у безымянной могилы.

— Там каждый год во время траурных мероприятий какому-то подростку плохо становится, в обморок падает, такое место. Были люди, которые к концу мероприятия чувствовали, что такое себе местечко... Это и понятно, такое событие, — рассказала одна из участниц ежегодных акций.

Селифонтово — не единственное место, напоминающее о репрессиях в регионе. Мы рассказывали историю дома с аркой в центре Ярославля. Легендарное здание на Красной площади построено на кладбище, а его жильцов увозили в воронках и расстреливали .

корреспондент